Думави Наджип

Настоящая фамилия и имя Тахтамышев Наджип Сибгатуллович.

19 (31) мая 1883 г., деревня Новое Дёмкино Чистопольского уезда Казанской губернии — 3 мая 1933 г., поселок Булунгур Самаркандской области Узбекской ССР.

В 1894–1902 гг. жил в Казани, учился в медресе «Касимия», изучал русский язык. Работал на рыбных промыслах в низовьях Волги, обучал грамоте казахов.

В 1904 г. был призван в армию и отправлен на русско-японскую войну, вернулся с контузией и ранениями.

В годы революции 1905–1907 гг. активно сотрудничал в газетах и журналах различных направлений («Азат», «Фикер», «аль-Гаср аль-джадид», «Казан мухбире», «Йолдыз», «Ульфат»). В казанский период занимался самообразованием, проявлял интерес к научной и философской литературе, изучал произведения Ш.Культяси.

В последующие годы учительствовал: в городе Чистополь (1904–1905 гг.), шахтёрских городах Урала (1906–1907 гг.), в медресе «Буби» (1908–1911 гг.). После закрытия медресе (см. «Буби» дело) вместе с другими преподавателями был заключён под стражу на 10 месяцев. После освобождения работал учителем в селе Вараки Рязанской губернии.

Написал большое количество статей учебно-педагогического и методического характера, составил хрестоматии, учебники для начальных школ.

В 1916 г. был призван на фронт. В 1917–1921 гг. преподавал в школе, на курсах по подготовке учителей, работал инспектором уездного отдела народного образования. В 1921–1925 гг. жил в Новое Дёмкино (был муллой, ахуном-мухтасибом, одновременно организовал курсы ликбеза, на которых учительствовал). В 1925 г. сложил с себя религиозный сан и до 1927 г. преподавал в Дагестанском педагогическом техникуме. В 1927–1933 гг. жил в Узбекистане, преподавал в Самаркандском педагогическом институте, работал в различных культурно-просветительских учреждениях.

В начальный период творчества Думави с позиций просветительского реализма подвергал критике пережитки феодализма, консервативных мулл и ишанов, рисовал картины национально-колониального угнетения, обличал пороки современного общества, социальное неравенство («Рак, Аккош, Балык» — «Рак, лебедь, рыба», «Вәхшәт — мәдәният» — «Варварство — цивилизация», «Көтүчеләр» — «Пастухи», «Татар» — «Татарин», 1906 г.). Разочарование в просветительских идеалах обострило интерес Думави к социальному познанию жизни, изображению её в духе критического реализма. Он начинает всматриваться в жизнь глазами голодных, обездоленных, угнетённых народных масс («Байлар (алпавыт) җире» — «Земля богачей», «Революция заманы» — «Пора революции», 1906 г.; «Җир күмере казучылар» — «Углекопы», 1907 г.).

Реалистическое творчество Думави характеризуется и сложным соотношением с экспрессионистской поэтикой, и это проявляется во многом его произведениях. Думави сравнивает современную действительность с катастрофой — светопреставлением, раскрывает социальные противоречия с помощью контрастов, окрашенных в мрачные тона, резких эмоциональных оценок. Трагичность народной судьбы подчёркивается отталкивающе грубыми, «непоэтическими» ассоциациями и натуралистическими гиперболами. Протестуя против проявления бездушия, жестокости, деспотизма, Думави нарочито сгущает краски, нагнетает ужас, ставит героев в исключительно драматичные ситуации. Подобная реалистическо-экспрессионистская образность ярко проявилась в стихотворениях, посвященных взаимоотношениям человека и социальной среды («Эчпоша, күңел болгана» — «Тревожно и тошно», 1906 г.; «Җәйдә бетте, көздә җитте» — «Прошло лето, началась осень», 1906 г.).

В 1907–1912 гг. Думави создал цикл стихов, в которых обличал гонения самодержавия и черносотенно-монархических партий на революционеров после переворота 3 июня 1907 г. («Сибирь», 1907 г.; «Голос», 1908 г.); изображал страдания узников в царских застенках; выражал сочувствие борцам за народное счастье, отправленным на каторгу в Сибирь («Мәхбүс» — «Узник», «Мәңгелек мәхбүс» — «Вечный узник», «Яз үтеп, җәйнең башы...» — «Прошла весна, наступило лето...», «Себер төрмәсендә тәрәзә рәшәткәсенә кунган кошны күреп...» — «Увидев птицу, севшую на решётку окна сибирской тюрьмы...», 1908 г.; «Мәхбүс» — «Узник», 1911 г.; «Мәхбүс дустыма» — «Другу узнику», 1912 г.). Некоторые стихи тюремного цикла получили известность как песни, призывающие к борьбе против реакции и военно-полицейского террора в стране.

События русско-японской и 1-й мировой войн легли в основу произведений «Сугыш» («Война», 1908 г.), «Сугыш тәэссораты» («Впечатления от войны», 1916 г.), «Ватан каһарманы, яки Агачаяк» («Герой родины, или Деревянная нога», 1916 г.), «Головка» (1917 г.). В них Думави раскрывает антинародный характер захватнических войн, выступает против кровопролития, показывает обнищание крестьянских масс в тылу.

Герои его произведений, познавшие в годы революции свободу, проклинают реакцию, осуждают мир, где всё можно купить и продать, жалуются на порочность человеческой природы («Төн» — «Ночь», 1908 г.; «Дөнья» — «Мир», 1908 г.; «Үзенә бертөрле катле нәфес» — «Необычное самоубийство», 1912 г.; «Бу да бер киңәш» — «И это мой совет», 1912 г.); они вслед за толстовцами призывают к нравственному самосовершенствованию («Дөнья кайчан ислахулыныр» — «Когда же изменится этот мир», 1912 г.), иногда обращаясь в поисках идеала к религии.

Вершиной религиозной лирики стали стихи «Коръән» («Коран», 1912 г.), «Мәэюскә» («Отчаявшемуся», 1912 г.), «Сәҗдә» («Поклон», 1912 г.), «Коръәннең зары» («Жалоба Корана», 1914 г.), «Бер генә секунд хатирәсе» («Воспоминание лишь об одном мгновении», 1914 г.), «Гаед көне» («В день праздника», 1914 г.) и др. В некоторых произведениях проскальзывают нотки пренебрежения к человеку — «земному червю» («Җир кортлары»— «Земные черви», 1912 г.), в других слабому человеку, человеку-рабу противопоставляется ницшеанская сверхличность или же, в духе восточной пантеистической поэзии, человек обожествляется и возносится до небес («Син — кеше!» — «Ты — человек!», 1916 г.).

В 1910-е гг. в творчестве Думави одно за другим появляются романтические стихотворения, поэмы, рассказы, повести, отражающие внутренний мир человека, воспевающие любовь, показывающие отчуждение человека от общества, идеализирующие историческое прошлое («Алла тигезли» — «Бог уравнивает», 1912 г.; «Болгар кызы Тойгы туташ» — «Булгарская девушка», 1915 г.; «Шәрыкъ даһие» — «Гений Востока», 1915 г.; «Гыйшык трагедиясе» — «Трагедия любви», 1916 г.). В этот период усиливается руссоистский подход к духовным ценностям современного общества, главное для которого холодный эгоистический и материальный расчёт во всём («Серле тамчылар» — «Таинственные капли», 1912 г.). В основе рассказа «Юкка үлде» («Напрасно умер», 1912 г.) лежит неприятие шопенгауэровского «универсального пессимизма» и ницшеанской философии.

В 1907–1917 гг. Думави изучает западную и восточную философию, труды Сократа, Платона, Аристотеля, Фараби, Авиценны, Бэкона, Декарта, Дарвина, Руссо, Канта, Шопенгауэра, Ницше и др.

В своих литературно-критических статьях Думави не редко упоминает имена известных русских писателей и поэтов Н.В.Гоголя, А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, А.П.Чехова, М.Горького, Л.Н.Андреева, высказывает свое мнение об их творчестве; переводит на татарский язык басни И.А.Крылова, провести Бердарден де Сен Пьера «Индейская хижина» (1914 г.), «Микромегас» Вольтера (1914 г.), драму «Названный гость» (1914 г.),  произведение М.Горького «В людях» (1923 г.).

Думави — один из основоположников татарской романтической эстетики и литературоведения. В статьях «Бер мөляхәзә» («Одно размышление», 1916 г.), «Шәрекътан Гаребкә мөнәсәбәте белән» («От Востока к Западу», 1916 г.) философия искусства и литературы трактуется им с точки зрения общественной психологии — духовной и нравственной жизни народа, определяемой тремя основными факторами: кровью (врождёнными национальными особенностями), средой (климатом, социально-политическими обстоятельствами) и историческим моментом (влиянием традиций). Эта концепция во многом смыкается со взглядами основателя культурно-исторической школы, французского писателя-учёного Ипполита Тэна (1828–1893 гг.), интерпретировавшего философию искусства и литературы с позитивистских позиций, с точки зрения концепции «крови».

В одном из последних стихотворений «Соңгы манара» («Последний минарет», 1928 г.) Думави показал, как народ безучастно наблюдает за горящей мечетью и не пытается её спасти, обнаруживая тем самым страх перед большевистским режимом. В книге «Хәзерге татар руханилары һәм аларның эшләре» («Современные татарские священнослужители и их деяния», 1929 г.) он делает попытку дать объективное осмысление судеб татарского духовенства.

Тормыш сәхифәләре. Казан, 1985.

Ганиева Р. Думави Наджиб// Ислам на Европейском Востоке: Энцикл. словарь. Казань, 2004; 

Мәһдиев М. «Таң атар, башланырак тормыш...» (Н.Думавиның тууына 100 ел) // Социалистик Татарстан. 1983. 19 май;

Ганиева Р. Нәҗип Думавиның иҗат сәхифәләре. Казан, 2003.

Автор – Р.К.Ганиева