Российское законодательство о татарах

Российское законодательство о татарах начало складываться после присоединения к Русскому государству Казанского ханства. В XVI–XVII вв. проявлялось главным образом в виде указов (грамот, наказов, наказных памятей) московских царей.

Наиболее важные акты издавались при участии Земских соборов, отдельные законодательные решения принимались совместно с Боярской думой. В XVIII
в., наряду с именными указами, исходившими от императора, законы о татарах издавали Верховный тайный совет, Кабинет министров, Сенат, Синод.

В XIX в. законодательную деятельность осуществляли Государственный совет, Кабинет министров, после 1906 г. – Государственная дума. Главной тенденцией в развитии Российского законодательства о татарах была инкорпорация татарского населения в общегосударственное правовое поле, унификация его в экономическом, социальном, религиозном отношениях.

Вместе с тем, содержание законодательных актов в значительной степени определялось текущими потребностями государства и управления.

Во второй половине XVI в. большая часть указов, адресованных татарам, носила персонифицированный характер и представляла собой пожалования (преимущественно земельные) представители татарского феодального класса, перешедшим на службу к Русскому государству.

Немногочисленную, но важную группу законодательных актов составляли указы, относившиеся к организации миссионерской деятельности Русской православной церкви в Среднем Поволжье. В XVII в. тематика законов расширилась. Помимо документов, регламентировавших землевладение и землепользование, появились указы, определявшие отношение татар к военной службе и торговле.

Важнейшим законодательным памятником этой эпохи является Соборное уложение 1649 г., в котором получил отражение многонациональный характер Российского государства, был юридически закреплен ряд важных для татарского населения положений (запрет перехода земель нерусских народов Среднего Поволжья к русским владельцам, возможность принятия присяги на Коране в процессе судопроизводства, установление смертной казни за пропаганду ислама).

Во второй половине XVII в. в Российском законодательстве о татарах проявилось стремление верховной власти связать земельные и владельческие права служилых татар с их вероисповеданием. Были приняты законодательные акты, направленные на изъятие у них поместий с православными крестьянами (не были реализованы в полной мере).

С начала XVIII в. процесс правовой инкорпорации усилился, законодательство последовательно охватывало новые сферы жизни татарского населения. В результате реализации именных указов Петра I 1713 г. и 1715 г. татарский феодальный класс был фактически ликвидирован. Служилые мурзы и татары, принявшие православие, пополнили ряды русского дворянства, не пожелавшие креститься лишились поместий и зависимых людей.

Законодательные акты 1719–1724 гг. юридически оформили их переход в разряд государственных крестьян, куда вошли также ясачные татары. Кроме того, Именным указом царя Петра I от 31 января 1718 г. на служилых мурз и татар была возложена повинность по заготовке и вывозке корабельного леса для нужд Адмиралтейства. Этот законодательный акт положил начало специальному разделу Российскому законодательству о татарах – законодательству о лашманах, которое активно развивалось и окончательно оформилось с принятием в 1817 г. «Положения о лашманах».

Важное место в законодательной политике русского правительства в XVIII в. занимал религиозный вопрос. В 1720–1723 гг. были изданы указы, стимулировавшие принятие православия нерусскими народами. В них предусматривалось освобождение новокрещеных на определенный срок (чаще всего на 3 года) от выполнения денежных и натуральных повинностей (в том числе рекрутской).

В 1730-е гг. формировались предпосылки для активизации миссионерской деятельности в Среднем Поволжье (в 1731 г. была учреждена Новокрещенских дел контора, в 1735 г. издан указ о создании школ для обучения некрещеных и новокрещеных детей). Именной указ императрицы Анны Иоанновны от 11 сентября 1740 г. положил начало кампании христианизации 1740–1750-х гг.

В отличие от предыдущих кампаний, ориентированных на татарскую феодальную знать, она носила всеобщий характер, проходила при активном административном, силовом и экономическом участии государства, была подкреплена серией законодательных решений антимусульманского характера. Результатом их реализации стало массовое уничтожение мечетей, резкое ухудшение материального положения татарского населения вследствие возложения на него податей и повинностей поголовно крестившихся языческих народностей края (марийцев, мордвы, чувашей, удмуртов).

Религиозные притеснения, наряду с усилением налогового бремени и ростом повинностей, побуждали татар бежать из Среднего Поволжья в Приуралье и др. регионы, где миссионерство православное не получило широкого распространения. В первой трети XVIII в. стихийная миграция преследовалась на законодательном уровне, однако после подписания в 1734 г. указа об основании Оренбурга правительство стало стимулировать отток населения на юго-восточные рубежи Российского государства.

Указ Правительствующего Сената от 8 марта 1744 г. разрешил переселение 200 семей татар из Казанской губернии в Оренбургскую губернию для ведения торговой деятельности. Основанная ими Каргалинская слобода стала центром транзитной торговли России со Средней Азией.

С 1755 г., после начала Батырши восстания, вектор развития законодательной политики сместился в сторону либерализации. В царствование Екатерины II Каргалинская слобода были приняты важные правовые решения, затронувшие разные сферы жизни татарского населения. Указ Сената от 6 июня 1764 г. об упразднении Новокрещенской конторы, Наказ 1767 г. Уложенной комиссии, Указ Святейшего Синода от 17 июня 1773 г. юридически оформили переход государства к политике веротерпимости.

Ислам получил официальное признание как религия, однако возможности для его развития были ограничены законами, защищавшими господствующее положение православной церкви. Именной указ императрицы Екатерины II от 22 сентября 1788 г. об учреждении Уфимского Духовного Магометанского закона Собрания (с 1796 г. – Оренбургское Духовное Магометанского закона Собрание) положил начало юридическому оформлению статуса мусульманского духовенства и созданию институтов управления религиозными общинами.

С 1780-х гг. царское правительство использовало татарских мулл для усиления российского присутствия в Казахстане и Средней Азии, законодательно поощряло строительство мечетей в киргиз-кайсацких (казахских) степях. Одновременно были приняты указы, стимулировавшие предпринимательскую активность татарского населения, облегчавшие положение лашман.

Именным указом Екатерины II от 22 февраля 1784 г. татарских князей и мурз уравняли в правах с российским дворянством. В XIX в. правовое положение татар, как и раньше, в значительной степени определялось их принадлежностью к мусульманской конфессии.

Особой законодательной активностью отмечено правление Николая I, при котором было издано около 190 официальных актов, касавшихся ислама и его приверженцев (документы характеризовались разнонаправленностью и противоречивостью).

Большое количество законов преследовало цель укрепить позиции православной церкви в Среднем Поволжье и др. регионах. Николай I рассматривал миссионерство как важную государственную функцию и всячески ему содействовал. По его указу в 1842 г. в Казани была окрыта Духовная академия, изданы акты, предоставлявшие льготы новокрещеным и препятствовавшие распространению влияния ислама на христиан и язычников.

Уголовное уложение 1845 г. за «совращение» в ислам предусматривало наказание в виде лишения всех прав состояния и ссылку на каторжные работы на срок от 8 до 10 лет. Православный характер политики Российского государства проявлялся также в издании правовых актов, навязывавших мусульманам христианские нормы жизни, возведенные в ранг общегосударственных стандартов.

В 1830 г. и 1835 г. были приняты указы, которые распространили на мусульман временные рамки, установленные для погребения и вступления в брак православных. Появление таких документов осложняло процесс включения татар в российское правовое пространство, вынуждало их с предубеждением относиться к законодательным решениям правительства.

Большое внимание при Николае I уделялось регламентации деятельности мусульманского духовенства. При нем были определены компетенция и принципы функционирования Оренбургского Магометанского Духовного Собрания в Уфе и Таврического Магометанского Управления в Симферополе, узаконена процедура избрания мусульманских священнослужителей на местах.

В 1828 г. на приходских имамов возложили ведение метрических книг, в 1850 г. их освободили от телесных наказаний и рекрутской повинности. В 1855 г. вступил в действие возрастной ценз для лиц, претендовавших на духовные должности (для кадиев, ахунов, мухтасибов и мударрисов – с 25 лет, для хатибов и имамов – в 22 года, для муэдзинов – с 21 года).

В 1829 г. и 1844 г. Николай I утвердил проекты «образцовой» мечети, которые регламентировали строительство мусульманских культовых сооружений. Включение в состав Российской империи новых мусульманских регионов, увеличение доли мусульман в численности населения страны вынуждали правительство предпринимать шаги, демонстрировавшие уважение к исламу.

В 1830–1840-х гг. в гарнизонах ряда городов Поволжья и Приуралья, военных госпиталях, а также крупных воинских соединениях в разных регионах государства были введены должности военных мулл, им стали платить жалованье из казны, а по указу 1849 г. обязали экзаменовать «нижних чинов» на знание правил мусульманской веры.

На российских орденах, вручавшихся мусульманам, символы христианской веры (крест, фигуры святых и др.) заменялись изображением императорского орла, арестанты «магометанского исповедания» для совершения молитвы освобождались от работ в пятницу.

Отличительной чертой Российского законодательства о татарах первой половины XIX в. стало официальное признание отдельных норм мусульманского права и их практическое использование внутри мусульманского сообщества страны.

Законам шариата была придана юридическая сила в решении имущественных, наследственных и семейно-брачных вопросов. Со временем государство стало стимулировать присутствие имамов в судебных и др. инстанциях, так как это легитимизировало в глазах мусульман решения властей.

В 1860-е гг. в России произошел кардинальный поворот в национальной политике. Царское правительство отошло от принципа веротерпимости и взяло курс на форсированную языково-культурную унификацию нерусских народов в форме русификации.

В 1870 г. были изданы «Правила» об открытии классов русского языка в мектебах и медресе, находившихся на попечении мусульманских общин. В 1874
г. вышел закон «О передаче в ведение Министерства народного просвещения башкирских, киргизских и татарских школ разных наименований», на основе которого государство намеревалось взять под контроль мусульманские учебные заведения (из-за опасений недовольства со стороны мусульман эти правовые акты не были реализованы).

В 1870–1880-е гг. в законодательство были введены ограничения, которые препятствовали мусульманам занимать должности в образовательной и судейской сферах, вести адвокатскую деятельность. Их права ущемлял ценз на представительство в органах местного самоуправления (мусульмане могли составлять не более одной трети от количества членов городских управ), введенный Городовым положением 1870 г..

Указы 1888 и 1890 г. установили образовательный ценз на знание русского языка для мусульманских духовных лиц. Эти правовые ограничения были направлены главным образом против волго-уральских татар, представлявших наиболее развитую часть мусульманского населения Российской империи. Религиозными мотивами объяснялся запрет представителям татарской буржуазии заниматься предпринимательской деятельностью и владеть недвижимостью в Средней Азии (1886 г.).

В 1890-е гг. законы препятствовали татарам-мусульманам становиться акционерами коммерческих объектов, компаний и товариществ. Ограничения татар в правах сохранялись до начала XX в., когда под влиянием политического и социально-экономического кризиса, угрожавшего основам государства, царское правительство было вынуждено пойти на некоторую либерализацию внутренней политики.

В серии законодательных актов 1904–1905 гг. были предусмотрены меры по устранению в «религиозном быте» мусульман «всякого, прямо в законе не установленного стеснения». Особое значение для татар имели Положение от 17 апреля 1905 г., которое расширило толкование принципа веротерпимости (не допускались насильственное удержание в христианской вере, преследование крещеных татар за возврат в мусульманство), и Манифест 17 октября 1905 г., декларировавший основные гражданские свободы, в том числе свободу совести.

Эти и последовавшие за ними правовые акты отражали наметившуюся тенденцию к переориентации российского общества и государственной правовой системы на принципы буржуазного права, ставящего во главу угла свободу личности. Одним из её проявлений стал Указ «Об учреждении штатного магометанского духовенства в войсках» (1908).

Однако этот процесс не получил логического завершения. После 1909 г. власть фактически вернулась к прежним принципам и методам национальной политики, стремясь посредством правовых решений лишить татарское население его этнической, религиозной и культурной самобытности. Попытки членов Мусульманской фракции Государственной думы России устранить дискриминацию татар по национальным и религиозным признакам существенных результатов не дали.

Ногманов А.И. Татары Среднего Поволжья и Приуралья в российском законодательстве второй половины XVI – XVIII вв. Казань, 2002.

Ногманов А.И. Мусульмане Волго-Уральского региона в российском законодательстве XIX в. // Новая волна в изучении этнополитической истории Волго-Уральского региона. Sapporo, 2003.

Ногманов А.И. Татары Волго-Уральского региона в царствование Николая I: Религиозный фактор в законодательной политике // Вестн. Чуваш. университета. Гуманитарные науки. 2006. № 4.

Усманова Д.М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906–1916. Казань., 2005.

Автор – А.И.Ногманов