Кулачество

Первоначально в России кулаками называли мелких сельских торговцев и перекупщиков, которые скупали в деревнях холст, пряжу, лен, пеньку, мерлушку, щетину, масло, жир и тому подобное; торговцев-посредников в хлебной, мясной и рыбной торговле на базарах и пристанях («маклаки», «прасолы»). В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И.Даля «кулак» – «скупец», «скряга», «жидомор», «кремень», «крепыш», «торгаш» и тому подобное; «сам безденежный, живет обманом, обсчетом, обмером». Кулаки являлись крупными (по сравнению со средним и беднейшим крестьянством) собственниками земли и средств производства, ростовщиками, арендаторами, использовали в своем хозяйстве труд батраков и бедняцко-середняцкой части деревни. По уровню культуры и быта они мало отличались от крестьян, также участвовали в крестьянском физическом труде. Составляя меньшую часть крестьянства, кулачество, вместе с тем, было самым многочисленным слоем капиталистических предпринимателей в земледелии.

Кулачество начало появляться еще в докапиталистической деревне в связи с развитием товарного производства, как класс сложилось в пореформенный период. «Прибирая к рукам» крестьянские, помещичьи и казенные земли, кулачество концентрировало в своих хозяйствах большое количество земельных площадей.

В Казанской губернии в начале 1880-х гг. на долю кулачества приходилось 12% (в том числе 5,3% татарских) крестьянских дворов. Кулаки производили 40–50% товарного хлеба, в их хозяйствах была сосредоточена значительная часть сельскохозяйственных машин и орудий, половина конского поголовья; они владели торговыми заведениями и торгово-промышленными предприятиями, содержали питейные дома, мелочные лавки, занимались ростовщичеством. Однако стремление кулачества к овладению как можно большим количеством земли, средств производства наталкивалось на пережитки крепостничества – помещичье и общинное землевладение, что порождало враждебность кулачества к дворянам-помещикам и сельской бедноте.

После Революции 1905–1907 гг. правительство, оставляя нетронутым помещичье землевладение, стремясь на основе кулачества создать для себя новую социальную опору, встало на путь его укрепления и форсированного разрушения крестьянской общины (см. Столыпинская аграрная реформа). В ходе реформы оно стало активно расширять земельную собственность, скупая помещичьи и крестьянские земли, выходить из общины в отруба и хутора, приобретать средства производства, открывать на селе перерабатывающие предприятия.

После Октябрьской революции кулачество выступало вместе со всем крестьянством за ликвидацию помещичьего землевладения (до лета 1918 г.), хуторско-отрубной системы. Благодаря хорошей организованности и оснащенности гужевым транспортом, кулаки захватывали лучшие земли, помещичий инвентарь и скот. Они также проникали в сельские, волостные советы и другие представительные органы, подчиняя их работу своим интересам. Владея значительными запасами хлеба, кулачество активно сопротивлялось большевистской хлебной монополии, пыталось восстановить свободную торговлю, принудить новую власть отказаться от «социализации земли». Летом–осенью 1918 г. они возглавили крестьянские выступления против Советской власти. По Казанской губернии прошла волна крестьянских волнений.

В период Гражданской войны кулачество стало основной социальной опорой антисоветских сил. В борьбе с ним большую роль сыграли комитеты бедноты (комбеды) и продовольственные отряды. Введенная в 1919 г. продразверстка была направлена на изъятие хлебных излишков в деревне, в первую очередь у кулаков. Кулачеству был нанесен сильнейший удар, часть кулацких хозяйств была экспроприирована. В ходе деятельности комбедов, продовольственных отрядов, советских налоговых органов (контрибуции, чрезвычайные революционные налоги и тому подобное) кулачество лишилось значительной части земельных угодий, средств производства, имущества. К тому же безвозмездная раздача бедноте и середнякам земель помещиков и кулаков, все большее дробление многопосевных хозяйств, резкое сокращение хлебного и сырьевого сельскохозяйственных рынков привели к значительному изменению в структуре крестьянского землепользования в целом и кулацкого в частности: группа многопосевных хозяйств уменьшилась с 11,4 % (1917 г.) до 0,7% (1922 г.), беспосевных – соответственно с 13,8% до 5,3%. В период деятельности комбедов удельный вес кулацких хозяйств снизился с 13% до 4,5%. Эта политика Советского государства в отношении кулачества привела к тому, что значительная часть их хозяйств перешла в разряд середняцких, но они продолжали сохранять основные черты хозяйств капиталистического типа.

С переходом к новой экономической политике на базе социального расслоения деревни вновь возобновился рост кулацких хозяйств. В 1922–1925 гг. в Татарстане их количество возросло с 0,7% до 4,8% (вероятно, в их число вошла и часть зажиточного крестьянства). В 1927 г. в Татарстане было 2,4% кулацких хозяйств. Кулакам принадлежали 14% площади посевов, 25% поголовья лошадей.

Среди татарского крестьянства доля кулачества была незначительной, большая часть татарского кулачества занималась торговой деятельностью. Однако восстановить свои дореволюционные позиции кулачество не смогло. Национализация земли уничтожила основной источник капиталистического накопления в деревне. Советская власть проводила политику ограничения и вытеснения кулачества, облагая его повышенными налогами, ограничивая размеры земельной аренды и найма рабочей силы, лишая кулаков политических прав и так далее. С другой стороны, эксплуататорские возможности кулачества ограничивались экономической помощью государства бедноте и середнякам, что укрепляло трудовое крестьянское хозяйство. Благодаря адресной помощи государства, усиливалась обеспеченность этой категории сельских жителей средствами производства: в первой половине 1920-х гг. площадь пашни увеличилась на 22%, количество плугов – на 77%, лошадей – на 23%, поголовье крупного рогатого скота – на 8%, овец – на 57%. Главную роль в капиталистическом накоплении теперь играла концентрация рабочего скота, сельскохозяйственных машин и орудий труда, а не земли, как до революции. Бедняки и середняки были вынуждены на кабальных условиях арендовать рабочий скот и инвентарь у кулаков и зажиточных середняков. Отношения, основанные на аренде средств производства, были наиболее распространенными капиталистическими отношениями в доколхозной деревне. По данным весеннего обследования крестьянских хозяйств 1925 г., своим сельскохозяйственным инвентарем пользовались 51,5% сельских хозяев, наемным – 42,9%, смешанным – 5,6%; своим рабочим скотом – 54,5%, наемным – 44,9%, смешанным – 1,6%. Обычно сдача в аренду средств производства в деревне носила характер «услуг» и сопровождалась убылью посевной площади в маломощных и ее приростом в сильных хозяйствах. В 1927 г. кулачество арендовало около 800 тысяч десятин пашни, принадлежавшей деревенской бедноте и маломощным середнякам. В связи с отсутствием возможности закупать в достаточном количестве сложные сельскохозяйственные машины, повышающие доход, кулаки стремились расширить свои хозяйства путем захвата дополнительных земельных участков у бедноты. Все это делало возможным скрытую эксплуатацию беднейшего крестьянства. В хозяйствах кулаков в общей сложности постоянно работало около 10 тысяч батраков. Однако при этом кулачество не полностью отстранялось от физического труда: оно затрачивало почти в 2,1 раза больше своего рабочего времени на различные хозяйственные работы, чем представители бедняцких хозяйств, в связи с этим получало в 3,5 раза больше общего валового дохода, чем последние. Владея значительными средствами производства, арендуя землю, эксплуатируя труд батраков и бедняков, закабаляя их при помощи ростовщического кредита, кулацкие хозяйства к середине 1920-х гг. значительно окрепли, усилили сопротивление политике Советской власти в деревне. Кулачество и наиболее активная часть середнячества выступали с требованием организации «крестьянского союза» для противостояния антикрестьянской политике советского правительства и защиты своих экономических и политических интересов. Кулаки проникали в представительные органы, пытались взять под свое влияние сельские кооперативные учреждения, вели активную антиколхозную агитацию, проводили различные общественно-политические и экономические акции с целью сорвать политику ограничения и вытеснения кулачества. В конце 1927 г. кулаки вместе с середняками организовали «хлебную стачку», отказываясь продавать хлеб государству по твердым (нерыночным, непаритетным) ценам. 20 декабря 1927 г. для борьбы с экономическим сопротивлением крестьянства советское правительство ввело в стране чрезвычайное положение, кулачество было объявлено вне закона.

В 1928–1929 гг., в период хлебозаготовительного кризиса, проводились крупномасштабные акции по экспроприации кулацких хозяйств: конфисковывались хлеб, фураж, скот, средства производства, кредитные и денежные средства, домашнее имущество и хозяйственные постройки, усиливались ограничения на аренду земли и средств производства, найм рабочей силы, повышались налоговые обложения и другие фиксированные сборы, вводилось индивидуальное налогообложение. Развертывание сплошной коллективизации крестьянских хозяйств послужило основой для перехода от политики ограничения и вытеснения к политике ликвидации кулачества как класса.

В конце 1920-х – 1930-е гг., в ходе насаждения колхозно-совхозной системы, несмотря на ожесточенное сопротивление колхозному движению (от антиколхозной агитации до убийства активистов, поджогов колхозного имущества, организации мятежей и тому подобного), кулачество было ликвидировано, конфискованные материальные ценности (хлеб, скот, средства производства, имущество и прочее) переданы в неделимые фонды колхозов в качестве взноса беднейшего крестьянства и батраков (см. Раскулачивание).

Алексеевский А.П. К вопросу о расслоении крестьянства в Татреспублике // Труд и хозяйство. 1926. № 1.

Колосов А.М. К вопросу расслоения крестьянства Татреспублики // Труд и хозяйство. 1926. № 5.

Социальный слой крестьянства в Татреспублике // Труд и хозяйство. 1926. № 6/8.

Ермолаев В.М. Баланс рабочего времени крестьянской семьи ТР // Труд и хозяйство. 1926. № 9.

Левитин А. Крестьяне арендаторы государственных земель в Татреспублике // Труд и хозяйство. 1927. № 7.

Новицкий Л. Батраки в Татреспублике: Численность и состав // Труд и хозяйство. 1928. № 7.

Фёдорова Н.А. Сельское население Среднего Поволжья накануне коллективизации (опыт социально-демографического изучения). Казань, 1990.

Автор – Р.В.Шайдуллин