Мунаджат

Восходит к языческим обращениям к небу, солнцу, луне и так далее, связан с шаманизмом. Языческие отголоски в татарских мунаджатах не сохранились, они содержат лишь обращения к Аллаху и его пророкам. Начало распространения мунаджатов среди предков татар относится, вероятно, ко времени принятия Волжской Булгарией ислама в качестве государственной религии (X–XI вв.).

По тематике татарских мунаджатов подразделяют на 4 группы.

К 1-й относят мунаджаты, воспевающие Аллаха как создателя мироздания и всего сущего и пророка Мухаммада: «Йә Рәсүлем» («Пророк наш»), «Аллаһ дәйү-дәйү» («Повторяя: «О, Аллах»), «Раббыга мәдхия» («Слава Создателю») и др. Возвеличивая Мухаммада как последнего пророка, мунаджаты не отвергают и более ранних пророков: Нуха (Ноя), Ибрагима (Авраама), Исы (Иисуса Христа) и др. Эти коранические сюжеты так или иначе восходят к мифам, легендам и преданиям Древнего Востока.

2-я группа мунаджатов посвящены родной земле: «Аерылдым илләремдин» («Расстался я с родимым краем»), «Кайтыр идем туган илгә» («Вернулся бы я на родину») и др. Они исполнены глубокой тоской по далёкой родине, причины расставания с которой обычно не называются. Разлука представляется как свершившийся факт, печальные, иногда трагические последствия которой и становятся объектом изображения.

Тема мунаджатов 3-й группы — всепоглощающая материнская любовь. В большинстве мунаджатов этой группы — «Ерак булды газиз балам» («Далеко остался мой сын»), «Балаларым чыкмый истән» («Не могу забыть детей родных»), «Синең анаң түгелмени?» («Не мать ли я тебе?») и др. — выражается тоска матери, находящейся в разлуке со своими детьми. Причины разлуки, как правило, также не названы.

К 4-й группе относятся мунаджаты, посвященные теме жизни и смерти: «Исмәле, җил!» («Не вей ты, ветер!»), «Сабыр савытларым тулды» («Переполнилась чаша моего терпения») и др. Лирический герой мунаджата горько жалуется на тяготы повседневной жизни, размышляет о бренности бытия, неизбежности смерти. Тем самым он входит в противоречие с канонами ислама, которые предписывают не бояться смерти, трактуемой как переход из временного, преходящего в вечное. В некоторых мунаджатах («Якты дөньяны күреп туймадым» — «Не вдоволь насладился я этим светом») страх смерти частично преодолевается стремлением героя увековечить себя добрыми делами или оставить память о себе в сочинённом мунаджате.

Урманче Ф. Мунаджат // Идель. 1999. № 1; 

Зәйнуллин Җ. Мөнәҗәтләр, борынгы җырлар // Татар иле. 1996. № 46–47; 

Мөнәҗәтләр // Татар халык иҗаты: Бәетләр. К., 1983; 

Хөснуллин К. Мөнәҗәтләр һәм бәетләр. К.,2000.

Автор — Ф.И.Урманчеев