Новая экономическая политика (нэп)

Принята Х съездом Российской коммунистической партией (большевиков) в марте 1921 г., названа новой в отличие от экономической политики «военного коммунизма» периода Гражданской войны 1918–1920 гг.

Научное и общественно-политическое обоснование нэпа было дано в 1921–1922 гг. в докладах и выступлениях В.И.Ленина на Х и ХI съездах, Х конференции Российской коммунистической партии (большевиков), III и IV конгрессах Коминтерна, IX Всероссийском съезде Советов, а также во многих его работах тех лет («О продовольственном налоге», «О значении золота теперь и после полной победы социализма» и др.).

Главное содержание нэпа – замена продразверстки продналогом, восстановление рыночных (товарно-денежных) отношений, наличие различных форм собственности, применение наемного труда и аренды средств производства, хозрасчета, методов материального стимулирования.

Нэп начался с замены продразверстки продналогом (Декрет Всероссийского Центрального исполнительного комитета от 21 марта 1921 г.), что открыло крестьянству возможность реализовать излишки своего производства и стимулировало развитие сельского хозяйства. Однако массовый недород 1921–1922 гг. (см. Голод 1921–1922 гг.) и неурожаи 1922–1923 гг. (см. в статье Голод) в Татарстане помешали быстрому переходу деревни к нэпу.

Первоначально нэп в аграрном секторе носил половинчатый характер, к середине 1920-х гг. реализация его основных принципов получила более поступательное развитие. Этому способствовали некоторые уступки правительства крестьянству весной 1925 г.: была ослаблена государственная фиксация твердых цен на зерно, снижен государственный налог; увеличен период санкционированной сдачи земли в аренду; в сельском хозяйстве узаконен наемный труд, использование которого первоначально было ограничено сроком сбора урожая; устранены различные административные помехи и сняты ограничения на торговлю, аренду средств производства, найм рабочей силы.

С целью организации государственного урегулирования денежного обращения 4 октября 1921 г. был создан Госбанк РСФСР, в декабре того же года – Казанская областная контора Госбанка с 6 кантонными филиалами (см. Национальный банк Республики Татарстан), ее капитал составил 66% всего баланса республики. Главной задачей было содействие развитию промышленности, сельского хозяйства и торговли.

С конца 1922 г. в товарно-денежное обращение вместо «совзнаков» были введены новые деньги – червонцы (к январю 1924 г. составили 79,9% всей денежной массы республики).

В 1922–1923 гг. в Татарстане открылись коммерческие банки и их филиалы: Общество взаимного кредита, Татарская республиканская контора Торгово-промышленного банка (Промбанк), Татарский коммерческий банк (Татбанк), Татарская республиканская контора Сельскохозяйственного банка (Сельхозбанк), Казанское общество сельскохозяйственного кредита, Казанское отделение Всероссийского кооперативного банка (Всекобанка). Система банковских учреждений дополнилась кредитной кооперацией в деревне (кредитные и ссудосберегательные общества), находящейся под руководством местной конторы Сельхозбанка.

В 1925–1926 гг. общее банковское кредитование торговли составляло 53387,7 тысяч рублей, из них на государственное приходилось 26937,9 тысяч (50,5%), на кооперативное – 18094,9 тысяч (33,9%), на частное – 8350,5 тысяч рублей (15,6%). Госбанк занимал лидирующее положение в кредитовании народного хозяйства республики (затем следовали Промбанк, Татбанк, Всекобанк и Сельхозбанк).

После проведения денежной реформы 1922–1923 гг. натуральный налог в сельском хозяйстве был заменен денежным, что привело к расширению товарно-денежных отношений между городом и деревней.

В 1923 г. в Татарстане 57,5% сельскохозяйственного налога было уплачено деньгами. Налоги – сельскохозяйственный, промысловый и подоходный носили, как правило, классовый характер. В соответствии с государственными директивами почти ежегодно пересматривались ставки подоходного и промыслового налогов в сторону их увеличения. Возрастающее налоговое бремя все чаще приводило к банкротству, расторжению договоров, в итоге – к сокращению числа торгово-промышленных предприятий, особенно частных владельцев.

Облагая сельских и городских частных предпринимателей высокими налогами, советское руководство намеренно добивалось ослабления частнокапиталистических элементов в экономике. Наибольший процент налогов приходился на торгово-промышленный класс (около 40%), на крестьян – 2,3 рубля с каждых 100 рублей, причем рабочие, служащие и крестьяне, составлявшие большую часть населения, все вместе взятые платили по сравнению с частными предпринимателями в 16 раз меньше. Основной тяжестью для частного предпринимателя являлись не центральные, а местные налоги (на помещения, в том числе квартиры, местные нужды). Государственные и кооперативные торговые и промышленные предприятия облагались подоходным налогом пропорционально сумме их чистого дохода, независимо от его абсолютной величины, в размере 8%, а с надбавкой в местный бюджет – 10–12%.

Взимание сельскохозяйственного налога проводилось по классовому принципу (его основная тяжесть ложилась на зажиточных крестьян): при среднем урожае 25 пудов с 1 десятины крестьяне-бедняки выплачивали налог в размере 30 фунтов за 1 десятину, середняки – 3 пуда 30 фунтов, зажиточные хозяйства – 6 пудов 5 фунтов. Кооперативным производственным товариществам предоставлялись скидки в 10%, артелям и сельскохозяйственным коммунам – 25%.

По новому налоговому положению 1926–1927 гг., наряду со скотоводством и полеводством, обложению подлежали и другие источники крестьянских доходов: пчеловодство, огородничество и тому подобное. Бедняцкие хозяйства с доходом, не превышавшим необлагаемого минимума (таких хозяйств в республике насчитывалось до 20%), освобождались от уплаты сельскохозяйственного налога полностью.

В 1928 г. в закон о налоговом обложении крестьян была введена новая 28-я статья, которая предоставляла местным налоговым органам право облагать кулаков в индивидуальном порядке, вне норм и ставок закона. Предполагалось довести до 100% размеры обложения чистого дохода от сдачи в наем сельскохозяйственных машин и орудий, торговых помещений и складов, дач, контор и тому подобного, от сдачи в аренду земель, от промышленных и кустарно-промысловых предприятий и тому подобного. Эти меры мотивировались необходимостью быстрого накопления капиталов для восстановления и реконструкции промышленных предприятий, подъема сельского хозяйства.

В период нэпа быстро развивалась государственная, кооперативная и частная торговля. Владельцами торговых заведений становились в основном лица, ранее не занимавшиеся торговлей (66%). К 1923 г. в республике насчитывалось 3549 торговых заведений, из которых 3345 принадлежали частным лицам, 114 – государству, 90 – кооперации, к 1925 г. – соответственно 14478, 487, 2270 и 11721. Значительная часть этих предприятий специализировалась на торговле хлебобулочными и кондитерскими изделиями, гастрономическими и бакалейными товарами.

К 1926 г. товарооборот торговых заведений составлял свыше 144,8 миллионов рублей, из них на государственную торговлю приходилось 42,1%, на кооперативную – 28,2%, частную – 29,7%. В розничной торговле частный капитал занимал господствующее положение – 87% всего оборота, в мелочной торговле – 99%.

С середины 1920-х гг. начинается административное и экономическое давление советского правительства на частные предприятия. В результате только в Казани с октября 1926г.  по май 1927 г. были закрыты 349 частных магазинов с оборотом около 30,3 миллионов рублей, что составило по отношению ко всей торгово-промышленной сети 18,4%, к общему товарообороту – 50,1%. В оптовом обороте доминировали государственные организации. К 1928 г. частный сектор, кроме фруктово-овощного рынка, был практически вытеснен из оптовой торговли. Полностью из оптовой торговли частные предприниматели были вытеснены в 1929 г., из розничной – в 1930 г.

Развитию рыночных отношений способствовала деятельность товарных бирж. 21 декабря 1921г. была открыта Центральная товарная биржа в Москве, в 1922 г. – Казанская товарная биржа. Они активно выявляли отношения спроса и предложения, облегчали и упорядочивали товарообмен, вели операции с векселями, акциями, паями.

В 1923 г. сумма сделок Казанской биржи составила св. 4,8 миллиарда рублей, из них по продовольственным товарам – 28,0%, кожевенному сырью и кожевенным изделиям – 23,4%, таре – 10,9%, текстилю – 10,3%. На 1 октября 1925 г. членами Казанской биржи являлись 76 организаций и лиц, из них 44 государственных, 26 частных и 6 кооперативных торгово-промышленных предприятий.

По общему обороту Казанская биржа занимала 8-е место в СССР. В 1924–1925 гг. в сфере ее влияния находилось до 47,5% всего оборота продаж, совершавшихся в Татарстане. В 1927 г. Казанская биржа прекратила свое существование, регистрация сделок была передана в Наркомат внутренней торговли ТАССР.

В1922–1927 гг. (в соответствии с приказом Высшего Совета народного хозяйства от 31 марта 1922 г.) широкое распространение получили ярмарки. В 1922 г. возобновила свою работу казанская ярмарка «Ташаяк» (участвовали как иногородние, так и местные торговые представительства). Из крупных иногородних торговых фирм свои представительства на казанской ярмарке имели Восточная контора Мосгосторга (мануфактура, парфюмерия, железоскобяные изделия), «Товарищество Корьева и Ежова» из города Семёнов Нижегородской губернии, московская фирма «Воспитание детей» и др.

В 1924 г. в Татарстане (Казань, Бугульма, Елабуга, Мензелинск, Тетюши, Чистополь) насчитывалось 197 базаров и 53 ярмарки, в 1925 г. – 106 ярмарок (18 городских и 88 сельских) и 190 базаров. В 1925 г. обороты казанской ярмарки составили 5 миллионов рублей, что превышало ее довоенный товарооборот. 21 ноября 1929 г. Совещание при управлении делами Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров ТАССР приняло решение о ликвидации ярмарки «Ташаяк».

В годы нэпа в Татарстане была осуществлена перестройка хозяйственного аппарата. В соответствии с постановлением Совета Труда и Обороны «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности, к поднятию и развитию производства» от 12 августа 1921 г. в республике создавались тресты. Они представляли собой хозяйственные объединения наиболее крупных государственных предприятий важнейших отраслей промышленности, работавших на основе хозрасчета. Им передавались все права по управлению предприятиями, заготовкам сырья и материалов, сбыту продукции на рынке. Система трестов, синдикатов, кантонных объединений связала промышленность с рынком.

К началу 1922 г. в ведении Совета народного хозяйства ТАССР находилось 10 трестов, в том числе Лесотрест, Металлотрест, Пищетрест, Силикаттрест, Татваленок, Татшвейтрест, Электротрест; 7 кантонных объединений: Буинское, Бугульминское, Елабужское, Мамадышское, Спасское, Челнинское, Чистопольское. В тресты были объединены 74 завода и фабрики, в том числе 32 предприятия пищевой, 15 – кожевенной и меховой, 15 – полиграфической, 8 – деревообрабатывающей, 4 – мыловаренной промышленности. 19 предприятий, входивших в структуру республиканского Совета народного хозяйства, в конце 1922 г. не работали, в основном, из-за отсутствия сырья и изношенности оборудования.

В 1922 г. начали функционировать 11 электростанций Электротреста, в первом полугодии было выработано свыше 1 миллиона кВт·ч электроэнергии (см. ГОЭЛРО).

В начале 1920-х гг. многие предприятия трестированной промышленности были убыточными, в 1923–1924 гг. убыток составил свыше 2,6 миллионов рублей. С 1925 г. трестированные предприятия начали работать безубыточно, в 1925–1926 гг. прибыль составила свыше 3 миллионов рублей. В 1927 г. предприятия государственного сектора получили около 1 миллиона рублей прибыли.

В середине 1920-х гг. по объему валовой продукции промышленность Татарстана приблизилась к довоенному уровню (показатель составил 91,9%). Во второй половине 1920-х гг. государственный сектор республики объединял 83% предприятий, на них было занято 96,7% рабочих, и они производили 82,4% всей продукции. В 1925–1926 гг. валовая продукция промышленности составила 68,5 миллионов рублей, в том числе трестированной – 30,5 миллионов рублей. В 1926–1927 гг. цензовая промышленность ТАССР, в которой работало около 14,6 тысяч человек (30,3%), произвела продукцию на сумму свыше 75,8 миллионов рублей (28%).

С целью оживления товарооборота и обеспечения потребностей населения в промышленных товарах Декретом Совета народных комиссаров от 17 мая 1921 г. была частично денационализирована мелкая промышленность. Декрет Совета народных комиссаров от 5 июля того же года дал право Высшему Совету народного хозяйства открывать мелкие предприятия и сдавать их в аренду государственным и кооперативным организациям, а также частным лицам.

7 июля Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров РСФСР разрешили организовать частные предприятия с числом рабочих не более 20 человек, позднее – более крупные. В 1922 г. насчитывалось свыше 2,5 тысяч мелких и кустарных предприятий, около 80% из них принадлежало частным лицам. Свыше 70% промышленной продукции республики производилось на кустарных предприятиях. В аренду было передано 118 производственных единиц, в том числе 52 фабрики и завода, 66 мельниц. При сдаче в аренду (при прочих равных условиях) предпочтение отдавалось кооперативным организациям и их объединениям, государственным учреждениям: 65% всех арендуемых предприятий было передано государственным и кооперативным заведениям, 35% – частным лицам (в том числе 31% – бывшим владельцам).

В 1923 г. у частных лиц находилось свыше 4 тысяч предприятий, на которых работало около 70 тысяч человек, их торговый оборот составлял 30% всего товарооборота. В 1923–1924 гг. в общем валовом объеме товаров крупной и мелкой промышленности продукция кустарной промышленности составляла 23%, в 1925–1926 гг. – 16%. К середине 1920-х гг. в мелкой и кустарной промышленности работало свыше 39,2 тысяч человек, или 1,3% от общего числа населения республики.

В отношении технической оснащенности кустарное производство было примитивно: по данным Совета народного хозяйства ТАССР, только 6,7% от общего числа кустарей пользовались механическими приспособлениями, 19,7% имели подсобные помещения. Большинство кустарей работало в избах, где жили они сами и их семьи.

В 1928 г. товарооборот кооперативного сектора в мелкой промышленности составлял 7,9 миллионов рублей (1,4%), государственного сектора – 2,8 миллионов рублей (0,2%), частного – 45,1 миллионов рублей (96,3%). К концу 1926 г. частными владельцами производилось 45,6% всей валовой продукции мелкой промышленности. В 1925–1926 гг. до 50% частного капитала было представлено в кожепошивочном и деревообделочном, до 30% – в шерстоваляльном, до 25% – в кулеткацком производствах.

В1924–1926 гг. удельный вес частных предприятий сократился с 20,2% до 16,2%. С 1927 г. была запрещена сдача в аренду частникам ватных фабрик и маслобойных заводов, а также возобновление по ним арендных договоров. Возможность аренды сохранялась лишь при условиях реализации продукции по установленным республиканским Наркоматом торговли ценам и взимания арендной платы, исходя из максимальной мощности предприятий. В результате к 1929 г. частная промышленность утратила сколько-нибудь серьезное значение в экономике республики.

В аграрном секторе нэп имел половинчатый характер. В период нэпа создавалась и совершенствовалась система распределения сельскохозяйственных машин и инвентаря, которая обеспечивала поступление основной их части, особенно более крупных машин, в так называемый «социалистический сектор».

Декретом Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров от 16 августа 1921 г. наиболее приемлемой формой первичного сельскохозяйственного кооператива признавалось товарищество, снабжавшее своих членов необходимым в крестьянском хозяйстве инвентарем и другими предметами и занимавшееся кооперативным сбытом продуктов их труда. В 1921–1923 гг. кооперация строилась как универсальная система, в которой соединялись функции кооперативного кредита, снабженческо-сбытовой и производственной кооперации.

Окончательное законодательное оформление сельскохозяйственная кооперация получила в постановлении Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров СССР от 22 августа 1924 г. «О сельскохозяйственной кооперации», в котором предусматривались: совместное ведение сельскохозяйственного производства и подсобных предприятий; снабжение своих членов орудиями, семенами, удобрениями; переработка и сбыт товаров сельскохозяйственного производства; приобретение и использование машин; выдача ссуд своим членам. В годы нэпа основной установкой властей было минимальное вложение капиталов в частный сектор и максимальное – в обобществленный.

Кооперированием крестьян по сельскохозяйственной и кредитной линии занимался Селькредсоюз, его главной целью было снабжение населения средствами производства: скотом, сельскохозяйственными орудиями и машинами, селекционным семенным материалом и т. д. В Селькредсоюз на правах членов входили 6 кантонных и 2 районных союза. Количество членов низовой сети составляло 67% от числа всех членов этой организации. Ассортимент товаров сельскохозяйственной кооперации на 70% состоял из предметов крестьянского обихода и на 30% – из предметов промышленного назначения и городского потребления. Значительная роль в оборотах Селькредсоюза играл частный торговец, ему реализовывалось 49% всех товаров.

В 1927 г. кооперированность крестьянских хозяйств достигла 19%. Из всего количества крестьян, охваченных кооперацией (около 100 тысяч человек), 95% было кооперировано по линии кредитных и закупочно-сбытовых товариществ, 5% – по линии производственной кооперации (колхозы, машинные товарищества, мелиоративные и молочные артели и т. д.). Средний уровень по сбыту через кооперацию составлял 62%, через государственные органы – 27%, через частника – 11% от общего объема выпускаемой продукции. К 1 октября 1928 г. число кооперативных объединений достигло 1282, кооперированность сельского населения составила 32,8% всех крестьянских хозяйств. Все снабжение крестьянства средствами производства происходило исключительно через сельскохозяйственную кооперацию.

Производственная кооперация в деревне большого распространения не получила. В 1927 г. насчитывалось 397 коллективных хозяйств, в том числе 199 сельскохозяйственных товариществ (см. Товарищество по совместной обработке земли), 145 сельскохозяйственных артелей (см. в статье Колхозы), 15 сельскохозяйственных коммун (см. Коммуна сельскохозяйственная) и 38 поселковых товариществ.

В 1928 г. колхозный сектор охватывал 0,5% всех крестьянских хозяйств. Наибольшей популярностью у крестьян пользовались сельскохозяйственные товарищества, а также артели. 81% колхозов имел зерновое направление, 19% – животноводческое. Колхозный сектор в сельском хозяйстве республики не имел существенного значения, валовая продукция в 1928–1929 гг. составляла 2,8%, ее товарная часть – 3,1%.

Советские хозяйства (см. в статье Совхозы), работавшие на основе хозрасчета, в силу своей убыточности были самым слабым звеном в сельском хозяйстве республики, нуждались в постоянной поддержке государства. В марте 1922 г. реорганизовывалась государственная система совхозов. На основании постановления Совета народных комиссаров ТАССР от 13 июня 1922 г. был создан Совхозтрест, совхозы снимались с государственного снабжения и переводились на хозрасчет. Из 100 совхозов в ТАССР 13 было трестировано, 13 остались в ведении кантональных земельных отделов и Наркомата земледелия ТАССР, 26 переданы различным учреждениям и организациям, остальные ликвидированы. В 1923–1924 гг. в ведении Совхозтреста находилось 14 совхозов. В 1926 г. задолженность Совхозтреста составляла 661 тысячу рублей. В 1926 г. совхозы треста своими силами обрабатывали 37% (в 1928–1929 гг. – до 62%) пашни, остальная часть земельных угодий сдавалась крестьянам в арендное (32%) и издольное (10%) пользование. Государственный сектор в сельском хозяйстве был представлен 123 совхозами, на их долю приходилось всего 0,25% посевной площади республики.

В годы нэпа достаточное развитие получили арендные отношения – аренда земли и средств производства. Законом «О трудовом землепользовании» была разрешена сдача в аренду всей земли или части хозяйствами, которые по разным причинам не могли сами ее обработать. Аренда допускалась как для трудовых коллективов, так и для учреждений, предприятий, организаций и частных лиц. В период нэпа использовались также различные формы арендной платы: денежная, натуральная, издольная, отработочная, смешанная. В 1923 г. было сдано в аренду государственных угодий: пахотных земель – 2222 десятины, лугов – 3465 десятин, рыбных угодий – 140 участков, всего 5687 десятин. К 1927 г. в аренду сдавалось 0,1% всей пашни. По неполным данным, около 800 тысяч десятин пашни сельской бедноты обрабатывалось зажиточными крестьянами. В 1928 г. площадь сданных в аренду земель составляла 0,6%.

Одновременно в деревне широко практиковалась аренда средств производства. В 1925 г. собственным сельскохозяйственным инвентарем было обеспечено 51,5% крестьянских хозяйств, арендованным – 42,9%, смешанным – 5,6%; своим рабочим скотом – 54,5%, наемным – 44,9%, смешанным – 1,6%.

Нэп привел к быстрому восстановлению народного хозяйства в крае. К 1927 г. сельское хозяйство по основным своим показателям приблизилось к уровню 1917 г. (см. в статье Крестьянство). Однако запоздалый и фрагментарный характер введения нэпа в деревне, отсутствие твердых правовых гарантий для крестьянства, классовый характер этой политики помешали полной реализации ее потенциальных возможностей.

Разрешение свободной торговли в условиях мелкотоварного производства вызвало некоторое оживление капиталистических элементов. Стала расти новая буржуазия, так называемые нэпманы – торговцы, арендаторы, предприниматели, скупщики, комиссионеры и прочие. Одновременно происходило социальное расслоение деревни: рост кулацких и батрацких групп крестьянства. Численность сельской буржуазии (кулаков) в 1922–1925 гг. выросла с 0,7% до 4,8% (см. в статье Кулачество). В 1927 г. в деревне насчитывалось свыше 23,8 тысяч батраков. В 1928 г. в Татарстане насчитывалось 168,6 тысяч безлошадных (32,7%) и 118,4 бескоровных (23%) хозяйств. В начале 1929 г. около 40% крестьянских хозяйств не имело сельскохозяйственного инвентаря и только 45,5% хозяйств располагали плугами. Государство строго контролировало и регламентировало деятельность нэпманов и сельской буржуазии.

В годы нэпа в развитии народного хозяйства самой острой стала проблема ценообразования на сельскохозяйственном рынке, особенно на хлебном, поскольку главной стратегической установкой советского правительства являлось регулирование внутреннего рынка для поддержания цен на основную крестьянскую продукцию на уровне рентабельного экспорта. Основной объем хлебных заготовок приходился на долю Хлебопродукта (49%) и Госбанка (40%). Центральные кооперативные организации проводили заготовки в минимальных размерах: Центросоюз – 2,6%, Сельскосоюз – 1,1%. Работало также до 15 частных хлебозаготовительных контор, наиболее крупными из них были товарищества «Товарооборот», «Север», «Приволжское товарищество».

В 1926 г. кардинально изменяется концепция организации заготовительных работ государственными и кооперативными учреждениями. Если прежде считалось нормальным параллельное функционирование нескольких государственных и кооперативных организаций на рынке, которые, конкурируя между собой, повышали эффективность своей работы, снижали накладные расходы, то в 1926 г. конкуренция между ними была признана вредной, так как вызывала нежелательный рост цен. В результате количество государственных и кооперативных заготовителей, работавших на рынке, было сокращено до 5.

Одновременно на сельскохозяйственном рынке была ограничена торгово-предпринимательская деятельность частных заготовителей. Параллельно с этим Наркомат внутренней торговли ТАССР ввел предельные заготовительные цены на хлеб, сырье, мясо, животное масло и яйца. Заготовителям запрещалось покупать сельскохозяйственную продукцию по ценам, превышавшим установленные для основных заготовителей. Таким образом, на сельскохозяйственном рынке в директивном порядке были установлены твердые цены, почти не связанные с рыночной конъюнктурой. В результате между твердыми государственными и вольными рыночными ценами образовался постоянно увеличивавшийся разрыв – «ножницы цен», негативно влиявший на развитие всех отраслей крестьянского хозяйства. Ориентация на снижение промышленных цен в условиях товарного голода не дала положительных результатов, привела к его усилению и росту разрыва между государственными и вольными рыночными ценами.

Сравнительно успешным для республиканского руководства было снижение в 1926–1927 гг. розничных цен на промышленные товары, которое в большей степени, чем предыдущие кампании по снижению цен, учитывало рыночную конъюнктуру. Оно проводилось лишь по отдельным товарным группам, в зависимости от назначения изделий, степени дороговизны по сравнению с довоенным рынком и состояния рынка. В дефицитных отраслях снижение цен не применялось. Однако прочность планового контроля над ценами и распределением товарной массы была иллюзорной; он мог существовать только в обстановке тотального контроля за всеми сторонами экономики. Политика директивного планирования ценообразования привела, в конечном итоге, к так называемому «хлебозаготовительному кризису» и отказу от основного принципа нэпа – рыночной экономики.

Разрушению основ рыночной экономики нэпа способствовала также контрактация. Она представляла собой фактический рычаг планового воздействия на аграрный сектор с целью гарантированного получения сельскохозяйственной продукции по твердо установленным ценам. Основной целью контрактации было предотвращение стихийного ценообразования на рынке.

В отличие от 1925–1926 гг., когда контрактация проводилась преимущественно на добровольной основе и касалась главным образом производителей технических культур, контрактационная кампания 1928–1929 гг. распространилась на производство всех основных сельскохозяйственных продуктов. Договоры заключались с колхозами, земельными обществами, группами посевных товариществ под определенные авансовые платежи, как правило, под семенные ссуды. В 1927–1928 гг. контрактация охватывала 8,9% озимого клина республики.

В 1928 г. были отменены снабжение семенами, орудиями производства и авансирование крестьянских хозяйств при сохранении всех взятых ими обязательств по поставкам продукции государству. В постановлении от 28 августа 1929 г. предлагались сокращение и постепенный отказ от денежного авансирования с переходом на производственное кредитование и снабжение колхозов. В случае недопоставки по договору стали применяться административно-судебные меры воздействия – от конфискации всего урожая или имущества до уголовного наказания. Это приводило к уклонению крестьян от подписания договоров или отказу от их исполнения, следствием чего явилось сокращение объема производства сельскохозяйственной продукции.

Негативным последствием контрактации стало разрушение крестьянского рынка, с большим трудом восстановленного при переходе к нэпу. Одновременно она подорвала экономические основы функционирования кооперации как важного компонента рыночных отношений. Из института обеспечения рыночных потребностей крестьянских хозяйств и стимулятора их развития кооперация превратилась в орудие государства по изъятию у крестьян произведенной ими продукции.

С началом коллективизации система контрактации была распространена на все колхозы; таким образом, колхозы включались в систему бестоварных отношений. В конце 1920-х гг. в ходе индустриализации и коллективизации нэп, фактически, был свернут.

Процессы, происходившие в годы нэпа в экономике, сложно и противоречиво влияли на многие стороны татарстанского общества. В деревне происходило социальное расслоение крестьянства – формирование особой группы предприимчивых граждан и батраков. Резкое изменение темпов жизни, ее качества, структурная перестройка общества, столкновение интересов вызывали социальное напряжение и поиски гражданами своего места в новых социальных условиях. Активизировалась общественно-политическая борьба, выразившаяся в противостоянии между «правыми» – сторонниками суверенизации национальных интересов татарского народа и «левыми» – приверженцами усиления вертикали власти в стране, завершившаяся отстранением их от руководящих должностей в республике (см. Четвертое совещание Центрального комитета Российской коммунистической партии (большевиков), «Султангалиевщина», Письмо «15», Письмо «39»). Обострился национальный вопрос. В 1927–1928 гг. начался директивный перевод татарского алфавита на латинскую графику – яналиф, что явилось поводом для идейно-политических разногласий в татарском обществе (см. Письмо «82»). Общественная мысль была представлена широким спектром философских учений, экономических и социальных доктрин.

В годы нэпа бурное развитие получили образовательные и культурно-просветительские учреждения (см. Культурная революция), научные организации (см. Академический центр) и краеведческие общества (см. Научное общество татароведения, Татарское бюро краеведения, Краеведение, Общество изучения Татарстана, Дом татарской культуры). В эти годы широкое распространение в искусстве и архитектуре получили авангардистские и конструктивистские идейные течения (см. «Всадник», «ТатЛЕФ», Конструктивизм), появились первые литературные творческие объединения – «Часовой», «Октябрь» (см. Литературные кружки и объединения) и писательские организации (см. Общество татарских писателей, Татарская ассоциация пролетарских советских писателей). Особое развитие получила периодическая печать: выходили различные издания, неизмеримо возросли тиражи газет и журналов.

Социально-экономическая и общественно-политическая напряженность в стране в период нэпа ярко проявилась во время кризиса перепроизводства 1923–1924 гг. и хлебозаготовительного кризиса 1927–1928 гг., ставших прологом так называемого «великого перелома» в доктринальных установках советского руководства.

Габидуллин Х.З. Татарстан за семь лет. Казань, 1927.

Ермолаев В.М., Шараф Г.Ш. Сравнительная характеристика татарского, русского и нацменовского крестьянского хозяйства Татреспублики. Казань, 1927.

Ермолаев В.М., Шараф Г.Ш., Хасанов М.А. Очерки по экономической географии Татреспублики. Казань, 1931.

Климов И.М. Образование и развитие Татарской АССР (1920–1926 гг.). Казань, 1960.

Залялов А.М. Социалистическое преобразование сельского хозяйства в Татарии (1917–1937 гг.). Казань, 1974.

Коломыц О. НЭП в промышленности Татарской республики: Диссертация ... Казань, 1995.

Шайдуллин Р.В. Крестьянство Татарстана: Экономический и общественно-политический аспекты (1920–1929 гг.). Казань, 2004.

Автор – Р.В.Шайдуллин.